≡ Юрий Полуэктов ≡
[breadcrumb]
Ежедневно каждый, не равнодушный к окружающему миру человек, сталкивается со множеством весёлых, говорливых, поющих его пернатых обитателей: воробьёв, синичек, зябликов, коноплянок, щеглов, варакушек. Чаще, особенно весной, мы только слушаем их задорную перекличку и неповторимые песенные рулады, доносящиеся из лиственной сени, а, чтобы рассмотреть невеликих размерами непоседливых летающих говорунов, нужны не просто желание, но и терпение, и удача. И всё же, несмотря на трудности, многие любители природы видели воочию певчих пичуг, которых я, пользуясь театральной терминологией, назвал бы мелкими лириками.
НО СЕГОДНЯ мне хочется поговорить об их антиподах: пернатых трагиках, суровых обладателях кривого острого клюва и цепких когтей, отнесённых орнитологами к семейству ястребиных. Надо отметить, что крупняк гораздо осторожнее и недоверчивее мелочёвки. Сфотографировать парящего хозяина неба сравнительно легко, а вот поймать в объектив его, сидящего, намного сложнее. Тем интереснее с ним встречи.
Начну с лугового луня — знатной птицы из семейства ястребиных. Птица редкая, и тем приятнее были наши встречи. Самец строгого, выдержанного дизайна — серо-сизый с чёрными кончиками крыльев и с чёрной же полосой по крылу. Самка не столь сурова, повеселее: поверху – тёмная, бурая, снизу – светлая, охристая с бурыми штрихами-пестринами, но нравом крута не менее грозного самца.
Молодой лунь в парящем полёте
Казалось, именно такая красавица мне и повстречалась в конце июля около каменного оврага на самом подъезде к саду. Хищники хорошие парители, и эта, едва шевеля крылами, летала вдоль русла, высматривая птенчика, мышку, ящерку или, на худой конец, злостного вредителя полей саранчу. Я остановил машину и, не выходя из авто, начал съёмку грациозного неспешного полёта. Птица словно позировала: проплыла мимо меня в одну сторону, развернулась, проследовала обратно и вдруг приземлилась на чистый каменистый выступ прямо напротив окна, за которым я затаился. Отчаянный поступок. Сразу понятно – молодая, необстрелянная. Устала, несчастная, а ничем не разжилась. Присела передохнуть, собраться с мыслями. И действительно: на фото видно, что в отличие от взрослой самки грудь и живот луня не испещрены крапинами. Желторотик, а взгляд-то какой дикий, совершенно Стёпка Разин, атаман разбойный. Даже не верится, что всего через полтора месяца этот неопытный птах должен отправиться в трудный многокилометровый перелёт на юг.
Молодой лунь. Первая в жизни фотопроба
А ведь мы с его «папашей» знакомы – встречались в самом начале мая. Ехал я также в сад и неподалёку от этого оврага наблюдал, как перед авто разыгралась воздушная баталия между парой луней и небольшой стайкой длиннохвостых соколов-дербников. Соколы, хоть и помельче размером, но порывистые, стремительные, решительно набрасывались на более солидных конкурентов. А может быть, только имитировали атаку, пытались доказать такими вызывающими манёврами, что они-то тут с самого начала и, вообще, если по-честному, то это их родные палестины. Увы – без успеха. Луни явно считали доводы нападавших спорными, не мельтешили, покидать поле боя не собирались. Кто из них прав, судить трудно, в былые годы встречались мне на этой территории и те, и другие.
Самец лугового луня на охоте
Я, конечно, остановился, вышел из машины, начал фотографировать. Дербники растерялись, почему-то решили, что я за луней, и ретировались на иные угодья. А мне на память остались фото серого степного хищника.
***
Луни довольно часто попадают в объектив моего фотоаппарата. Помимо лугового снимал луня болотного, с характерной рыжей, даже золотистой головой и горлом, а однажды на полевой дороге столкнулся с самкой степного луня. Дело было в десятых числах сентября. Время, когда всё на земле начинает, наконец, осознавать, что лето безвозвратно перевалило через гребень, разделяющий разные реальности бытия, и надвигается осень.
Ужин аристократа
Самыми сообразительными оказались мои городские соседи — чёрные стрижи, улетели первыми. Лоджия, из которой привычно было наблюдать замечательные птичьи представления со стремительными полётами и изящными виражами в лучах заходящего солнца, теперь утратила своё театральное реноме. На смену стрижам появились первые юркие синички, деловито обследующие новые жилые пространства. У них тоже смекалка на уровне: знают, где на зиму выставляют кормушки. И оренбургские луни досиживали последние денёчки перед дорогой. Улетают они поодиночке, кому когда в голову взбредёт, но иногда небольшими группами.
Самка степного луня
Я ехал к саду по пыльной грунтовой дороге. Уже на подъезде к цели перед лобовым стеклом разыгралась скоротечная птичья драма. Лунь на небольшой высоте гонял одинокую мелкую птичку, похожую на жительниц моего сада — коноплянок. Я остановил машину, начал готовить фотоаппарат, но юркая пичуга оказалась гораздо быстрее меня: она обманула своего преследователя и, резко нырнув к земле, затаилась в высокой сухой траве. Потеряв из виду несостоявшуюся добычу, хищник, сделав неширокую дугу, присел на высокую кочку позади машины. Решил присмотреть новую жертву.
Это был первый год моего знакомства с птичьей общиной, первые попытки поймать летунов в камеру. Я тихо открыл дверцу и вышел наружу, держа наготове свой простенький «Canon». Лунь сидел метрах в пятидесяти. Стараясь ступать бесшумно, очень медленно я приближался к нему, уже различал в видоискатель голову, которая настороженно поворачивалась во все стороны и замирала, внимательно в меня вглядываясь. Периодически я нажимал кнопку. Спина птицы была тёмная, коричневая, голова пёстрая, выделялся светлый ошейник. Подпустив меня до двадцати пяти метров, хищник взлетел. Мне хотелось снять размах его крыльев в планирующем полёте, но птица, отлетев на прежнюю дистанцию, села на очередную кочку на обочине, а на фото получился распушённый хвост, хорошо видный снизу, – охристые перья с поперечными тёмными полосами на конце.
При второй попытке сблизиться всё повторилось с точностью до метра, только на этот раз при взлёте запечатлелась ещё и пёстрая чёрно-белая нижняя часть крыла. Третья попытка удалась, как и две предыдущие, но на финальном снимке степной лунь оказался запечатлён в начальный момент взлёта — с приподнятыми крыльями, открывшими пёструю светло-бежевую грудь, почти слившуюся с выгоревшей за лето степной травой. Я удивлялся терпению моего визави, позволившего сделать тридцать снимков с разного расстояния. Но на третьей серии он всё же улетел, описав надо мной широкую прощальную дугу и подарив на прощание желанные кадры птичьего полёта.
Я продолжил путь и метров через сто на обочине дороги увидел разбросанные светлые перья маленькой птицы. Это была кухня хищника: здесь совсем недавно, перед тем, как проглотить, он ощипывал свой предыдущий трофей.
Имя очередной фотомодели я определял вечером помощью Интернета. Степной лунь, перелётная птица. Оренбургские степи просто по определению их родной дом. Крупнее вороны, размах крыльев достигает ста двадцати сантиметров. Добывает на пропитание в основном грызунов, случается, ящериц и насекомых, но может ловить молодых птиц. Степной лунь быстрее прочих луней, охота его стремительней, в чём я убедился, когда он на лету, подобно соколу, пытался схватить пернатого сеголетка. К счастью для малыша, неудачно. Между прочим, хищная особа из Красной книги и российской, и мировой.
А вот удавшуюся стремительную охоту такого пернатого разбойника мне однажды всё-таки «посчастливилось» наблюдать. Я неторопливо ехал по колчеватой степной колее вдоль заросшего глубокого оврага, выставившего к дороге из своей мрачной утробы непроходимую зелёную полосу из татарского клёна и терновника. Как это часто бывает, перед машиной порхали несколько трясогузок, развлекались игрой в догонялки: садились на дорогу недалеко от машины, подпустив её поближе, взлетали и, как бы поддразнивая, уносились на несколько метров вперёд, чтобы снова присесть и подождать нерасторопного урчащего монстра. Вдруг в одну только что севшую птичку ударила чёрная молния. Затем с земли взлетел охотник, держа в когтях роняющий белый пух оцепенелый комочек – в роковой степени заигравшуюся жертву, и, плавно перелетев кустарник, скрылся в пучине оврага. Атака из придорожных кустов была поразительно быстра, глаз не успел зафиксировать пике хищника, исполненное всего в нескольких метрах от машины. Я увидел лишь результат, причём движущийся автомобиль не смутил нападавшего.
Первым моим чувством было возмущение свершившейся несправедливостью, первой реакцией – желание бежать, спасти симпатичную весёлую птаху. Но, как и все прочие, эта катастрофа была необратима. Кто это был: сокол или степной лунь мне по тогдашней неопытности осталось неведомо. Я продолжил движение. Что ж, каждый прожитый день – это как очередной рейс по знакомому маршруту с неожиданными происшествиями, и этот, очередной, завершал свой непредсказуемый ход на невесёлой ноте. Машина, покачиваясь на колдобинах, тащилась на запад, и прохладный восточный ветер, обгоняя авто, изо всех сил наполнял багряные, казалось, скорбные паруса заката.
Юрий Леонидович Полуэктов родился в Дрогобыче (Украина) в семье военного. Через три года семья переехала в Оренбург, где Юрий позднее учился в школе №55. Окончил Ленинградский электротехнический институт. Работал в КБ «Орион», занимался испытаниями крылатых ракет. Увлекается садоводством и фотографированием живой природы. Живёт в Оренбурге, является членом областного литобъединения имени С.Т. Аксакова при Оренбургском Доме литераторов.