≡ ВАЛЕРИЙ ЛЕВАНОВСКИЙ ≡
МИТЯЙ восседал на привокзальной лавочке, наслаждался нежарким с утра июльским солнышком, железными станционными видами – ждал электричку до Красногорки. Пока восседал, наслаждался и ждал, мог дойти пешком, полтора кэмэ было до деревушки, где бабушка жила. Не больше. Но электричкой – куда как солидней: скрип тормозов, воздушное дыхание дверей, торжественный сход на бетонную плиту перрончика…
- Пацан, дай пять рублей!
Он почти не обратил внимания на хилого шкета, сидящего на корточках у вокзальной стены, — таким сереньким и незаметным тот показался.
- Ты мне? – уточнил Митяй.
- Тебе.
- Пять рублей?
- Пять.
- Айн момент, майн фройнд, — с деланной готовностью ответил Митяй. Он только что окончил десятый класс, и по немецкому у него была твердая четверка. А вот денег не было. Самому бы кто дал. На всякий пожарный. Если в электричке как безбилетника застукают.
Шкет, должно, по-немецки не шибко шпрехал – подскочил, протянул ладонь. Она была в грязных серых струпьях, и Митяй отпрянул – вдруг зараза?
- Не боись, — заметил шкет. – Это клей пристал – не отмоешь… Давай!
- Чего давай?
- Клей.
- Какой еще клей? У тебя что, глюки?
- Ты же сам сказал…
- Что я сказал?
- «Момент».
- Ну, сказал «айн момент» – один момент, значит. По-немецки. Иди, дорогой, это другой момент.
- А‑а!.. — дошло до пацаненка. — А я подумал…
- Что я нюхач, что ли?
- Ну.
- Не балуюсь. А ты как?
- Как? Так вот! Сдохну счас! Башка разламывается. Дай пять рублей! Лучше, конечно, десять…
- Дал бы, если бы были.
- Так ты ж электричку ждешь…
- Жду.
- Значит, должны быть деньги…
- Должны, да не обязаны. Мне тут рядом.
- В Красногорку?
- В Красногорку.
- Выходит, облом. И спросить, зараза, не у кого – во вторник вечно так. Вот в воскресенье… — он мечтательно закатил глаза, но тут же сморщился от боли. Переждал приступ. – На сто тюбиков можно набрать!
- Зачем тебе это? – жалостливо спросил Митяй. – Вред же один!
- Вред, — согласился пацаненок. – Еще какой вред! Ой, голова трещит… Ой, не могу… Дай хоть рубль! Там один мужик в долг дает, но хоть рубль надо…
- Так брось!
- Бросишь… Вот счас нюхну – и брошу. Ну дай! Дай! Дай! Дай!..
Пацаненок орал и не замечал ничего вокруг. О том нарколог у Митяя в классе рассказывал. Вообще, говорил, подростки-наркоманы невменяемыми могут быть во время ломки. А тут Митяй возьми и ляпни это самое – «момент»…
Пацаненок уже катался по перрону, стуча головой об асфальт, чтобы заглушить боль. Митяй беспомощно топтался вокруг, не зная, что предпринять. И вдруг его озарило.
- Есть! Нашел, пацан, нашел! – запрыгал он на месте, как заводной лягушонок. – Ровно пять рублей! Нашел!…
Пацаненок перестал биться об асфальт. Замер. Мутными глазами уставился на Митяя, еле слышно прохрипел:
- Давай…
- Счас, — перестал прыгать Митя. – Догоняй!
- Так дай…
- Нет, если только догонишь! – и побежал.
Шарканье за спиной услышал, только когда совсем сбавил ход на тропинке, спускающейся к речке. Оглянулся. Это был вокзальный шкет. Он не бежал – тащился, захватывая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
Митяй свернул с тропинки, взбегающей на мостик, на крошечный песчаный пляж, медленно уходящий под воду. Остановился.
Свернул в его сторону и пацаненок. Сил у него не было уже никаких.
Тут, у ног Митяя, и упал, все так же жадно заглатывая воздух и пытаясь что-то сказать, должно, все то же: «Дай!».
Митяй, сбросив рубашку, штаны и сандалии, с удовольствием плюхнулся в речку, шумно проплыл до конца затона, назад повернул…
Шкет с испуганными глазами стоял на карачках и, как собачонка, тоскливо глядел в сторону пловца. Боялся, наверное: пять рублей уплывают…
- Так нужны тебе деньги? – крикнул Митяй.
Пацаненок закивал головой, как заводная игрушка.
- Плыви сюда!
Тот замотал головой – нет, мол.
- Ну и не дам, — Митя с удовольствием зашлепал по воде, нарезая круги по затончику.
Шкет начал раздеваться. Разделся. Подошел к кромке. Потрогал воду кончиком пальца ноги – поежился. Деваться было некуда – плюхнулся. Плавать, похоже, не умел – очумело забарахтался на мели.
- Плыви, плыви, давай, — подбодрил его Митя, — освежайся.
Шкет по-собачьи погреб к нему – ближе, ближе…
- Плыву! Я плыву! – ни с того ни с сего заорал. – Надо же, блин… Плыву!
- Ну и плыви так дальше, — спокойным тоном сказал Митяй и скрылся в воде с головой, вынырнув вскоре почти у самого берега.
Денег, понятное дело, у него никаких не было.
Бугуруслан
Валерий Николаевич Левановский (1947 – 2011). Окончил Оренбургский пединститут, Высшую школу государственной службы Академии госслужбы при Президенте России. Жил в Бугуруслане. Опубликовал более 20 книг для детей и взрослых, его произведения выходили в Москве, печатались в «толстых» журналах, переведены на несколько языков разных стран. Он автор более ста песен для детей и их родителей, балета-мюзикла «Аленький цветочек». Был собкором газет «Южный Урал», «Новое поколение», информагентства «Априори», издавал журнал «Феникс», детскую газету «Цап-царап, или Кошки-мышки». Работал учителем, завучем, директором школы. Руководил литобъединением при редакции газеты «Бугурусланская правда», был организатором детских фестивалей «Аксаково. России осень золотая». Член Союза писателей СССР с 1982 года, Союза российских писателей – с 1991 года.