≡ ИННА СТАРИКОВА ≡
«Все мы родом из детства….»
Антуан де Сент-Экзюпери
СВЕТКА открыла глаза и лениво потянулась. Огненно-рыжие кудри разметались по подушке. Зеленые глаза уставились в беленый потолок. «Так, что же мне снилось? – пронеслось в ее сознании. – И не припомню…» Был давно уже день, и комната казалась полностью наполненной светом. Мягким, безмятежным светом, какой бывает только в доме доброй бабушки. Доброта, казалась, витала в воздухе, и обволакивала собой все: и комод с посудой, и плюшевые ковры с многочисленными оленями, и шелковые розовые шторы с цветочками. Даже кот Василий, вальяжно расстеливший свой рыжий мех на паласе, отличался от соседских любимцев своеобразным нравом. Боевой на улице, дома он превращался в эдакую плюшевую игрушку, которую можно было тискать как угодно. В ответ кот только ластился и мурчал, глядя на хозяев преданными глазами.
Они с сестрой Женькой всегда проводили на Майке каникулы и выходные. А летом и вовсе месяцами жили у бабушки.
Течение жизни тут было сродни деревенскому. Саманные домики, петушиные крики по утрам, лай собак, огороды, стада коров, чинно проходящие через улицу. Пригородный поселок населяли в основном пенсионеры. Занимались нехитрым хозяйством и всегда были рады внукам. Поэтому здесь собиралась ребятня из разных частей Орска. Бабушки хлопотали: как бы повкуснее накормить детей. Почему-то еда казалась им главным условием хорошего отдыха. Но внукам было не до кулинарных изысков, бесед про успеваемость да занятия в кружках. Во время отдыха все это оставалось в другой реальности. Теперь на первом плане была дружба. Мальчишки и девчонки дружили большими компаниями. Как правило – всей улицей. Войну объявляли так же – одна улица – другой. Был бы повод. У ребятни всегда находились свои, важные дела и настоящие Секреты. А взрослые находились как бы за пределами детского мира. Дома не сиделось. И наскоро проглотив угощения бабушек, ребята устремлялись гулять…
Светка прислушалась. Так и есть! Приехала мама! Разговаривает с бабушкой на кухне. Они, как могли, приглушали голоса, чтобы не разбудить девочек.
– Не выпускай их пока, пусть во дворе играют, – в интонации мамы чувствовалась тревога. – У Николаевых сын пропал. Об этом только и разговоров, пока в автобусе ехала, наслушалась. Ушел вчера днем и – все.
– Да знаю уже. Участковый поутру всю улицу обошел. Расспрашивал, не видели ли кого подозрительного. А мы что? Все в огородах. За своими и то не уследишь… Вот – только здесь были, а через пять минут уже на дерево залезли, или сбежали на поляну. Николаиха в слезах вся. Ревет: не жить мне без сыночка! Какая у нее судьба? Мужа похоронила. Мать с отцом разбились… Единственная радость – сын… Жалко бабу.
– Не хочется думать худого, но… Парнишка ведь послушный, с нашими не больно водился. Все дома да за книжками… Девчонкам бы пример с него брать…
– Дураков полно-о‑о… Завели куда-нибудь, заманили…
– Изнасиловали мальчонку – жить после этого как?.. Изверги поганые, ничего святого нет…
– Это еще что. А если искалечили? Или убили?…
– Может, на речку пошел… Не знаешь что и думать…
Взрослые разговоры слушать было интересно. А такие, что на кухне, да полушепотом, – вдвойне. Но в окно ударил камешек. Потом еще, еще. Пришлось выглянуть. Ага, вся компания в сборе.
– Выходите! Айда играть!
Возле ворот топталась ватага друзей. Десятилетняя Ленка в любимом сиреневом платье с оборками. Добродушная, веселая, с внимательными буравчиками-глазами, Ленка всегда выступала арбитром в спорах. Именно ей выпадало выслушивать бесконечные «Теперь она мне не подруга!» или «Знать его больше не хочу!». Ленка не перебивала, давая возможность выплеснуть эмоции. А когда они иссякали, говорила с улыбкой: «Может, оба не совсем правы? Представь, вы меняетесь местами. Что ты сейчас чувствуешь?»
Прирожденный психолог, она умело анализировала любые ситуации, помогала ребятам лучше понимать друг друга. Ее восьмилетняя сестра Катька была другой. Упитанная, медлительная, она всегда находилась как бы в тени старшей сестры. И с ней в компании дружили из-за сестры. Вернее, дружили с Ленкой, а Катька просто всегда находилась рядом. Молчала или поддакивала. Девочки были одногодками со Светкой и Женькой. При внешнем сходстве сестры тоже были совершенно разными. Физик и лирик. Женька – рассудок и логика, Светка – энергия, чувствительность и бесшабашность. Игорь и Костик, двоюродные братья главной заводилы Ольги, считались любимцами публики. Красавчик Игорь, в отглаженных брюках и аккуратной рубашечке, имел репутацию сердцееда. Прическа – волосок к волоску, пронзительные черные глаза, папин одеколон и чистый носовой платок в кармане придавали ему в глазах девчонок неописуемый шарм. «Како-о-ой парень! – шептались они восхищенно. – Похож на графа Монте-Кристо. Наверное, станет актером, когда повзрослеет!». Костик втайне завидовал успеху старшего брата. Ему приходилось донашивать за ним все вещи. В этом он видел корень проблемы: почему девочки наперебой предлагали дружбу Игорю, а не ему. Но родители отмахивались от Кости, едва только он начинал жаловаться на злодейку-судьбу: «Чего модничаешь? Носи что есть». И он носил. И обиженно стрелял черными глазами в сторону брата, когда девчонки в очередной раз выделяли не его. Ольга – сама непосредственность, была душой компании. Соломенные волосы, небесно-голубые глаза, белая, нежная кожа. И – шорты, стоптанные сандалии, коленки в ссадинах. Прирожденный лидер, она умела увлечь ребят сумасбродными идеями. «А давайте сегодня удерем на речку! – предлагала она. – Вот здорово будет!» Моментально разрабатывался план «побега», в условленное место втихаря приносились покрывала, бутылки с водой, сладости. И компания отправлялась на Урал. «Тут недалеко, рядом с военной частью, есть кладбище старых самолетов. Самых настоящих! Может, поищем, где? По самолетам полазаем…» И новое Ольгино предложение вновь принималось на ура.
Каникулы у ребят всегда были полны событий и новых впечатлений благодаря ее неиссякаемому интересу к окружающему миру. Который было так увлекательно открывать и познавать вместе с ней. Чуть поодаль с ноги на ногу переминалась Ирка по кличке Знаменитая. Неопрятный синий сарафан, зеленая панамка, отсутствующий взгляд пустых глаз. Для своих девяти лет она была глуповата. Неписанные правила поведения находились вне ее понимания. Когда взрослые устраивали очередной «разбор полетов», ее вопли были слышны на всю улицу: «Это не я! Это всё они!» Заслышав крики, ребята настораживались: что-то будет. И не ошибались в прогнозах. Иркина бабушка тут же собиралась в поход по всем ее друзьям. Жаловалась. Требовала принять меры. Просила «оградить мою девочку от дурного влияния». Поэтому Ирка занимала в коллективе особую нишу. После ябед и визитов бабушки, ее прекращали брать в свои игры. Она слонялась неприкаянной, томилась и скучала. Потом приходила к ребятам, канючила, давала клятвы в вечной дружбе. Ее жалели, прощали. И все начиналось по-новому. Сейчас был очередной период общения со Знаменитой. Поэтому Ирке дозволялось топтаться возле забора наравне со всеми.
– Мы же вчера в «казаки-разбойники» договаривались… Ждем вас, ждем…
– Мама приехала, мы позже. Встретимся в балагане.
– Мама? – дернула Светку проснувшаяся от разговоров Женька. Девочки спали вместе на обширной бабушкиной койке. – А чего мы тут лежим? Пойдем к ней!
Но мама уже спешила в комнату, услышав голоса.
ПРИЕЗДЫ мамы превращались в настоящее событие. Завидев издали ее стройную фигурку в легком платье, девочки неслись через всю улицу, раскинув руки, и тут же висли на ней, как две обезьянки. Отец приезжал нечасто. Мама же наведывалась на Майку после каждой рабочей смены. Благо проходная никелькомбината находилась неподалеку. У мамы были удивительно глубокие серые глаза. Как лампочки, которые загораются от не видимого другим источника. Они светились изнутри особым чарующим огоньком. Как правило, когда она смотрела на девочек. Ведь понятие счастья заключалось для нее в семье и детях. Этого было достаточно для гармонии в собственноручно созданном мирке. Ее жизнь была словно написана под копирку с тысячью жизней других мам 80‑х годов прошлого века. После училища – завод, та самая проходная, «что в люди вывела меня». Встретила отца, поженились, получили квартиру в городе, родили детей. Постепенно обставляли жилище мебелью. С друзьями семьи, такими же рабочими, обсуждали производственные и бытовые темы. Гордились школьными успехами девочек перед родственниками, повторяя непременное: «Наши далеко пойдут. Светка смелая, ничего не боится. Разве что родительского ремня. А Женька усидчивая, себе на уме. Упорством возьмет». Жили в уверенности, что достойно выполняют свою миссию на этой земле. И судьба, как говорится, удалась…
Бабушка была удивительно светлым человеком. Рядом с ней и другим становилось светло. Люди стремились согреться ее теплом, напитаться особой мудростью доброго и открытого человека, который за долгий путь никому не сделал зла. Старались выглядеть лучше и чище, чем есть. Чтобы хоть чуточку приблизиться к высоте и красоте бабушкиной души. Но внучки, сами того не желая, частенько ее огорчали. И тогда морщинки на ее лице становились глубже, ясные глаза тускнели, прямая спина горбилась, красивые губы дрожали, а руки бессильно опускались, и висели вдоль тела, как плети. Осунувшаяся, потерянная, она вся была как немой укор. У девочек разрывалось сердце, глядя на ТАКУЮ бабушку. Поэтому они старались скрыть от нее все, что заставило бы ее переживать. Однако другая бабушка – бабушка Знаменитой – брала просветительскую миссию на себя. И тогда девчонкам приходилось мучаться, что опять доставили дорогому и любимому человеку столько неприятностей.
– Скажите честно, что это за история со спичками? – мама строго посмотрела на дочерей.
Стало понятно, что всплеск эмоций по поводу встречи остался позади. Предстоял серьезный разговор.
– Какими спичками? – чувствуя холодок внутри и пряча глаза, залепетала Женька.
– Не умеешь врать – не ври! – улыбнулась мама.
– Мы костер в балагане жгли. И хлеб жарили. Но пожара бы не было. У нас ведро с водой стояло наготове…
– А почему взяли без спроса?
– Ээээ… Бабушки дома не было. Я хотела спросить…
Дальше последовала длинная тирада, сопровождающаяся бабушкиными вздохами.
– Мы больше не будем, правда, мам, – за двоих ответила Светка. – Мы все поняли.
– Вы должны пообещать мне одну вещь, – голос женщины дрожал от волнения. – Сегодня со двора ни-ку-да!
– Ну мам! – удивилась Женька. – Мы же не будем больше спички брать…
– Семен пропал. Ушел вчера из дома, и никто его больше не видел.
– Мало ли! Дураков полно! – заволновалась бабушка. – Украдут вас цыгане, и что тогда? Убьют, покалечат, обидят… Пока Семен не найдется, играйте тут…
Женька вопросительно смотрела на сестру: говори уже что-нибудь! Ведь дома сидеть придется! Светка молчала, рассматривая цветы на вылинявшем синем платье.
– А к девочкам можно будет пойти? – не унималась Женька. – Мы в куклы будем играть…
– К девочкам можно. Но только чтоб у бабушки отпрашивались. Ясно? И чтоб с их двора ни шагу!
Женькины темно-карие глаза заискрились радостью: «Ура! Победа!» Светка молчала, теребя свои огненные локоны. Из ее головы не шел тревожный утренний шепот на кухне. На душе отчего-то было неспокойно…
ВСТРЕТИВШИСЬ в балагане, ребята не раздумывали ни минуты: запреты – запретами, но играть в «Казаки-разбойники» все равно будем. Родители и бабушки были напуганы пропажей ребенка. Но все увещевания моментально выветрились из голов мальчишек и девчонок. Шокирующее происшествие казалось далеким, нереальным.
Лично никого из них оно не касалось. С пай-мальчиком Семеном ребята были едва знакомы. Это где-то там, далеко, у других людей накал эмоций, рвущее нервы ожидание и тягучая неизвестность. Чужое горе не вписывалось в безмятежный детский мир. Не чувствовалось, не осязалось. И потому не осознавалось.
Ребячьи головы занимало другое. Еще вчера все роли были распределены по жребию. Состоялся очередной жесткий разговор со Знаменитой. Ее взяли в игру в обмен на обещание не ябедничать. Великодушные мальчишки зачислили ее к себе в «казаки». «Ладно, будешь у нас медсестрой, – вынесли они свой вердикт. – Только не сбеги с поля боя». Атаманом выпало быть Косте. Главой разбойников – Ленке. Остальным девчонкам предстояло вживаться в роль разбойников. Соблюдая меры предосторожности, предвкушая веселье, компания отправилась на Поляну.
Это было особое место для майской ребятни. Поляна манила запахом степных трав, простором. И еще ощущением ветра и свободы. От поселка до нее было рукой подать. Для ребят она казалась огромной. И таила в себе много интересного. Это на первый взгляд там лишь неброские цветы да ковыль. По мнению взрослых – ничего особенного! И нечего там делать! Но на Поляне встречались глубокие ямы, из которых жители окрестных домов добывали песок для личных нужд. Ребятам они виделись настоящими котлованами из фильмов про золотую лихорадку. Или каньонами из фильмов про индейцев. Кучи шлака, вывезенные с ближайшего завода, напоминали инопланетные ландшафты. Окопы, сохранившиеся со времен Гражданской войны, и новые, специально вырытые для учений, придавали этому месту ореол героизма. Казалось, именно здесь, на этом самом месте, вершилась История. Много лет назад тут гремели настоящие сражения. Звучали выстрелы, мчались отважные всадники с шашками наперевес, совершались подвиги. Поляна была немым свидетелем силы и слабости человеческого духа. Детям хотелось почувствовать причастность к чему- то серьезному, значимому. Словом, Поляна давала большой простор для фантазии. Играть можно было во что угодно, благо нужные декорации находились без труда. Поэтому в казаков и разбойников ребята всегда перевоплощались именно здесь.
Смысл игры заключался в том, что «казаки» и «разбойники» придумывали себе засекреченные пароли. И часами гонялись друг за другом, как оголтелые, по всей Поляне. Вопили, прятались, брали в плен «языка». «Пытали», воодушевленно исхлестывая друг друга лопухами. Перед соперниками стояла одна задача: любой ценой узнать таинственный пароль. После этого игра считалась законченной. Позор поражения и радость победы команды делили под общий хохот и воспоминания: «А как я его, а?» Время пролетело незаметно и на этот раз.
Уже в кровати, вспоминая весь ход игры, Светка дала волю удовлетворенному самолюбию: «Мы победили «казаков» только благодаря мне! Эти мальчишки – такие хитрюги! Когда мы договаривались с девочками, какой у нас будет пароль, именно я заметила шпиона. Интересно, кто же из них додумался зарыться в кучу шлака?! Горе-разведчик, а туда же! Чтобы подслушать, не побоялся даже испачкаться! Да плохо постарался: ноги-то было видать! А я заметила. И увела «разбойников» в другое место! Девчонки так увлеклись придумыванием пароля, что даже не спросили, почему я зову их уйти к другой куче. Да и мне было не до этого. И потом из головы как-то вылетело… «Шпион» – лишь эпизод в игре. Промелькнул мгновением. И тут же забылся. Столько всего потом было… Получилось, будто победа и не моя заслуга вовсе… Жаль, не спросила у пацанов, кто же это был… – думала она погружаясь в сон. – Ладно… Завтра узнаю…»
СВЕТКА проснулась по обыкновению в полдень, когда июльский день уже вовсю хозяйничал в комнате. На беленой стене отражением посуды из буфета играли солнечные зайчики. Рядом, уткнувшись носом в плюшевый ковер с оленями, посапывала сестра. Из кухни доносились приглушенные голоса соседок. Какая-то возня. Всхлипывания.
– Горе, горе-то какое! – лезвием резанули Светку бабушкины причитания. – Вот изверги! Вот фашисты прокляты-ы-и-е-еее!
Девчонку словно обожгло: случилось что-то страшное! Непоправимое! Из глубин сознания молнией полыхнула кошмарная догадка. Так эти торчащие ноги в куче шлака…. Как? Неужели? Не может быть… Сжавшаяся от ужаса Светка ловила каждый звук, доносившийся из кухни. Ждала, вот-вот должно подтвердится, что это всего лишь ее воображение… Она сейчас расскажет про Поляну! Обязательно! Путь ругают, это не важно! А вдруг там и вправду…
– Мальчишки с другой улицы его утром нашли. Пошли на Поляну играть в войну. Увидели – ноги из шлака торчат. Страшно было, но раскопали. А это Семен! Весь в крови, в синяках. Голый. Шлак прилип к телу, с кровью запекся… Били его, видать, долго… И крепко…Ну мальчишки сразу «скорую» вызывать. И милицию.
– Кто же мог такое сотворить? Бессердечные! Ведь никому зла мальчонка не сделал! Ангельская душа!..
– Врачи приехали, осмотрели. «Умер час назад, – говорят. – В шлаке задохнулся. Шевелиться он не мог, был без сознания. Шлак в легкие забился…»
– Эта «скорая» всегда долго едет. Когда надо – не дождешься…
– Вот если бы мальчишки его раньше нашли! Всего какой-то час!
Светку трясло от ужаса. В глазах потемнело. В голове тысячами молоточков стучали слова: «Вот если бы на час раньше…» Смерть перестала быть чем-то далеким, приобрела реальные очертания человеческого горя. Давила непомерным грузом вины. Вины абсолютной, бесспорной. Которой не может быть прощения. Которую не загладить банальным: «Я так больше не буду!»…
– Бог все видит! Даже если не найдут виновных, он все равно накажет!
– Не будет негодяям счастья в жизни. Так и будут мыкаться неприкаянными. Жить и мучаться. Искать и не находить покоя и счастья. Потому что загубили невинную душу.
«Это я виновата в смерти! – Светка давилась слезами и делала усилия, чтобы не зареветь в голос. – Если бы я вчера догадалась… Или бы рассказала взрослым про игру… Или вчера не забыла спросить у ребят… Стало бы понятно, ЧТО ЭТО ЗА НОГИ!»
– Пусть будут прокляты эти сволочи!.. – продолжали старушки на кухне. – Бедная мать! Рыдает, бьется над телом сына. Руки на себя наложить пыталась…
«Я тоже буду проклята. Все могло быть иначе…Что теперь? Не сказала вчера. Теперь поздно. Моя правда уже ничего не изменит. Он умер. А родители мои расстроятся… И бабушка. Я их просто убью своими откровениями… Как им жить и знать, что их Света виновата в смерти мальчика? Лучше уж я буду проклята».
– Да, Господи! Прокляни, накажи меня, – обратилась Светка к Богу, и зашептала слова молитвы. Слов она почти не помнила, от волнения путалась и сбивалась. Но это виделось ей единственным выходом. – Господи, делай со мной что хочешь. Только пусть никто не узнает, что все из-за меня… Никто и никогда.
Инна Григорьевна Старикова родилась в 1974 году в Орске. Окончила Орский гуманитарно-технологический институт (филиал Оренбургского государственного университета). Имеет два диплома – филолога и историка. Работала в СМИ Орска журналистом. Была лауреатом творческой стипендии для деятелей литературы и искусства Оренбуржья. Участвовала во Всероссийском форуме молодых писателей (Москва, Липки, 2004 и 2006 гг.), во Всероссийском семинаре молодых литераторов «Очарованные словом» (Красноярск, 2005 г.). Была председателем городского литобъединения «Сонет». Живет в Санкт-Петербурге, работает в СМИ.