≡ ИННА ИГНАТКОВА ≡
нирвана
Однажды Кришна, Яма и Ганеша
Ввели на Просветление запрет.
Случилось, йоги всей Европы грешной
Уселись в позы – а нирваны нет…
Не помогали глюкопрепараты:
Пейоты, спайсы, кокс и конопля.
Ругались гуру трехэтажным матом,
И трескалась от засухи земля.
Но кто-то, как обычно, первым струсил –
Послал письмо по мэйлу. А потом
Явился с делегацией индусов
Какой-то древний лама
с огромным животом.
Ученикам своим он дал заданье -
Растолковать ошибку нашу всем:
Что йожились одни для похуданья,
Другие – для решения проблем,
Иные – чтоб найти для жизни пару,
А кто-то для понтов да на словах…
А на Востоке выход из сансары
Совсем не в этих мелочных делах!
Но стала мода на буддизм повальной,
И разгневила Высшие Круги.
…А европейцы поняли буквально,
И кинулись замаливать грехи:
Пока привычный мир, как пламя ада,
Вконец не поглотила суета,
Ударились одни в «Махабхарату»,
Другие стали Библию читать…
И будто бы сбесилась вся планета:
И затрещали СМИ на сто ладов:
Что вот, настал Конец, наверно, Света –
И Старого, и Нового Светов.
А в Светлое Христово Воскресенье
Священнику во сне явился слон:
Читал мораль об истинном спасеньи
И злился, топоча ногами, он:
«Чего суетесь в то, что не поймете?
Молились лучше б вы богам своим!»
А поп слону ответил, между прочим,
Что Бог един.
Пришла привычка жизни в настоящем,
Как будто завтра солнце не взойдет.
…А бодхисатва плюнул на пропащих,
И молча погрузился в самолет.
Молчали небеса в сияньи дхармы.
С начала до скончания времен
Граница шла по батюшке-Уралу,
Меж двух его божественных имен.
2010
* * *
Весь день горел ночник. И шел октябрь
Промозглым нескончаемым дождем.
И крепким чаем обогреть хотя бы
Просил, стуча по стеклам в теплый дом.
В сезон дождей российских, как в Париже,
Богема собиралась у огня.
И как сейчас, закрыв глаза, увижу –
Мои друзья в квартире у меня…
Дрожат разноразмерные стаканы
В приятном возбуждении в руках.
И страсти, как потухшие вулканы,
Таятся в недосказанных стихах.
Покрепче чая испивали чаши,
С тревогой глядя в призрачную мглу.
Но не пуская осень в души наши,
Кленовый желтый лист прилип к стеклу…
И зазвучала песня на знакомом,
Родном до боли – русском языке,
На плач похожа: о тоске по дому,
О замерзавшем в поле ямщике…
Всю ночь горел ночник – и ночь кончалась,
И плакал бледный предрассветный свет
Косым дождем последнего начала,
Слезами тех, кого сегодня нет.
2009
* * *
Я люблю восковые свечи
В полумраке ночных церквей.
Как беспечно сгорает вечер,
Погибая в степной траве,
А над степью бушует небо
В облаках — волнах.
Я люблю отдаваться слепо
Беспокойным снам.
Где срывает с кустов одежду
Дикий ветер окрестных сёл.
Я люблю, если нет надежды –
Нет запретов и можно всё.
И когда ничего святого,
И когда бесконечен срок.
Я люблю — далеко от дома,
В глухомань дорог…
Черт-те где обретая волю -
Вопреки, назло.
Я люблю, если было больно,
А потом прошло.
2009
***
Не плачь, родная, — это только соль,
Морская соль, попавшая в глаза.
А жизнь опять вращает колесо,
И очень быстро перемелет всё…
Поверь – уж я‑то это точно знаю!
Сжат в кулаке подмоченный слегка
Льняной платок с упрёком: «Милой маме».
Мои ладони на твоих щеках…
Не плачь, родная! Это только камни,
Поранившие тонкие стопы.
А в жизни будет очень много боли.
Не плачь, родная – это только пыль,
Всего лишь пыль, дорожные столбы
И страхи, подавляющие волю.
Я буду всюду следовать с тобой –
Дыханьем ветра, запахом магнолий…
Неуловимым следом облаков
На полотне небесной акварели.
Всегда с тобой. Не плачь. Давай платок,
А то уже глазенки покраснели.
2009
***
Еще рано…
Еще не пора.
Но однажды, без криков и вони
Мы, как кошки уйдем умирать,
Чтоб не видели наших агоний.
А зачем? Если так тяжело
Видеть рядом знакомые лица
В час, когда недостаточно слов,
Чтобы люди могли объясниться.
Ничего не желая понять
В предложениях длинных и сложных.
Ощущая небес благодать
Всею кожей.
Но недолог полет к небесам.
Да и рая Его недостойны.
…Равнодушные щурим глаза,
И уходим от глаз посторонних.
2013
***
Моя победа очень глубоко
Зарыта в землю. Где – уже не помню.
А я смотрю на свет – и мне легко,
Мне так спокойно…
Слепой тоннель с глухой стеной в конце -
Загон для состоявшихся героев.
И мне не встретить смерть в его лице,
Зияющем зловещею дырою.
Спасибо, свет. За то, что ты такой,
Что даже если нет тебя совсем,
Я вижу путь свой,
До-о-олгую дорогу….
Мои грехи отпустит темнота.
Мои враги остались за порогом.
И их прощаю. И уже не знаю,
Кого за что.
И росчерком крыла
Меня уже не вывести на пепле.
Пусть я не буду – я уже была.
И этого вполне…
2013
***
Наверняка, гвоздями вперехлест
Прибита к полу. И почти остыла.
И мне уже не встать во весь свой рост -
Спасти меня могли бы только крылья.
А черный или белый цвет пера –
Уже не важно. И почти спокойно:
Мне больше не позволят выбирать,
Всего лишь сделав нестерпимо больно.
Какого рода сила даст мне вдох,
Гадают пусть подонки и святые.
Смиряясь с болью, смертью, пустотой…
О боже, дай же мне любые крылья!
2013
***
Ему смертельно повезло –
Он взялся мокрою рукою
За оголенный шнур… И был таков!
И всем истерикам назло,
Упрекам и запоям
Он кукиш показал без лишних слов.
Быть может, он и не имел
Намеренья кончаться.
Но я в душе завидую ему:
Он в тридцать три, едва успев
Познать земное счастье,
Схватился мокрою рукой за перетертый шнур.
2012
***
Нелегкий путь рекой Кале –
Как босиком до Бога.
Тоннель, прорубленный в скале, –
Твоя ко мне дорога.
А дальше – гнев твоих божеств
И высота проклятий.
И мы не свидимся уже –
С какой, пожалуй, стати?..
Последний жест и взмах руки
На вечное прощанье.
Приеду в гости – пустяки! -
Сквозь полземного шара…
Пожалуй, в будущем году…
А впрочем, слава богу,
Что, очевидно, не приду –
Твоей ко мне дорогой.
2013
***
Когда меня накрыли волны,
Размок кораблик мой бумажный.
Я поняла, что делать больно
Совсем не больно и не страшно.
Я так давно звала на помощь,
Что позабыла, кто я. Честно,
Я кротко превращалась в овощ,
Поверив в одержимость бесом.
Молчите все! Теперь я знаю,
Что это дьявольские козни!
На самом деле я святая,
С меня написана икона,
Икона в греческой часовне –
Одна из многих у обочин…
На образ молится бездомный.
И свечка средиземноморской ночи
Мерцая, манит вниз, к причалу,
Туда, где пальмовые ветки
Во мраке мечутся, как звери,
И шепчут: «Утоли моя печали…»
2013
* * *
Свободы больше никогда не будет.
Холодный ветер. Пляж пустых песков.
Нагое солнце над нагою грудью,
Не загоревшей около сосков.
Куда не рвись – повсюду этот берег!
Следы… Ракушки… Замки из песка…
На сердце тяжесть боли и потери,
Смятенье и зеленая тоска.
Предчувствие, с которым не поспоришь –
Как будто только волны впереди.
Мне снова начинает сниться море –
А это значит, надо уходить.
2011
***
Погребенным заживо не спится –
Тесно в опостылевших гробах,
Слышно, как поют на воле птицы,
Как проходит сторож в сапогах…
А в кустах ночами воет стужа
Черным ветром гибнущей души:
С каждым часом глубже, глубже, глубже
В землю, как вода, уходит жизнь.
Только там, вверху, совсем не слышен
Никакой потусторонний звук:
Как несчастные колотят в крышки,
И кричат, что живы, и зовут…
2010
***
Твоей руки не подержу беспечно
И на плече твоем не задремлю –
Теперь я знаю, что разлука вечна,
А я тебя по-прежнему люблю…
Теперь, когда меж нами даль разверзлась,
Когда уже не вспомнить резких слов.
И только свет в разбитом болью сердце,
И только бесконечное тепло.
Когда уже не вымолвить признаний,
Не прокричать молитв на белый свет,
И стерты грани прежних расстояний…
Когда тебя со мной больше нет.
Теперь уже не важно, кто виновен.
И не о нас звонят колокола
И льется звон над сотней ветхих кровель –
Мир счастья краток, словно взмах крыла.
2009
к падре
Исповедуй меня, отец!
Не то, что б грешна – не это…
Грехи-то на всех есть.
Я просто пришла за советом.
Ты слышишь, дрожит мой глас? –
Я вся, точно лист осины.
Ты знаешь, который раз
Явиться бы мне с повинной!
За шторкой не виден взгляд,
И все не по-русски тоже…
Бунтует душа моя –
Наверное, не поможет.
И все же… Расчет мой прост,
Напутствуй меня сегодня:
Смирение, кротость, пост
И там – про пути Господни…
Не в силах священных фраз
Избавить людей от блуда!
Ты знаешь, который раз
Мне снился сегодня Иуда?
Сказал: воцарится ложь
Чернее столбов позорных
И ниже моих подошв…
Давай и с тобой поспорим!
Я видела много стен,
Молилась в десятках келий,
И мне опостылел плен
И холод пустых постелей.
Я спятила? – Мир таков!
Послушай мою правду,
И в бездну моих грехов
Низвергни меня, о падре!
Поступков и слов моих
Кляня леденящую дерзость, –
Продай отпущение их!
А Боже простит, милосердный…
2009
* * *
Ей было рано умирать.
И теплилось сознанье,
Как дождь, кропя ту сторону стекла.
Она лежала до утра
с открытыми глазами,
А на рассвете тихо отошла…
И был туман такой густой,
такой молочно-белый,
Нарочно будто кто-то скрыть хотел,
Как из такого молодого тела
ее душа под небо отлетела
И растворилась в горней высоте.
2010
***
Больно. Больнее стерпеть невозможно!
Край. Через край перехлест.
Я отдираю тебя вместе с кожей,
Молча – без крика и слез.
Стены – вокруг, до небес. И о Боже!
Я не дружу с головой.
Мой лабиринт, только мой! И похоже
Я не ищу, как уйти из него.
Память добра – только лучшее. Правда?
Злобные демоны спят.
Я не останусь такою же завтра,
Если не будет тебя.
Как наказанье без меры и веса –
Солнце отходит назад, на Восток.
Я вырываю с остатками сердца
Этот последний кусок.
2012
***
Такому горю не помочь слезами:
Раскатисто смеялся сатана,
Смотрела ошалелыми глазами
На три стены четвертая стена.
И трещины змеились, сатанея
От чувства власти над познавшей крах.
Она лежала навзничь. А над нею
Держались звезды крепко на гвоздях.
А небо было ближе, чем казалось.
И чем казалось раньше, тяжелей.
Оно своим дыханием касалось
Вторую ночь лежащей на земле.
Молиться Богу было бесполезно –
И даже не мечтала встать стена.
И вскоре ненавязчиво полезла
Трава в проём разбитого окна.
2013
***
Обезглавленный труп протащили
За хвостом вороного коня
Полверсты по колдобинам пыльным.
Мне приснилось, как серые выли,
Как за дело казнили меня…
И короткую злую дорогу
Орошала остывшая боль.
Мир лежал, как ковер, перед Богом,
Начинаясь за самым порогом,
Мир кончался со мной…
Мне приснился единственный выход -
В небеса. Да Всевышний простит!
Мне приснилось уснувшее лихо,
Что крапива на кладбище тихом
Шелестит…
Воронье над крестами кружится,
В колоколенной их высоте…
И во храме не служба вершится,
А на стоны молитва ложится
У его белокаменных стен…
Поутру — легче дымки белесой
По погосту чужие шаги.
Да смола на стволах, словно слезы…
И березы, сплошные березы
Меж могил.
2010
***
Качалась ночь на волнах у причала,
Где лунный свет, не раздражая глаз.
Всего одна мелодия звучала,
Одна и та же, много-много раз.
А море было тихое – как речка.
И ночь – такая теплая была!
Смотреть на воду можно бесконечно,
И я смотрела – долго, как могла.
И гасли звуки в сладостной истоме,
Как мысли, расплываясь от вина.
Я так и не смогла ее запомнить –
Мелодию, которая одна.
2009
***
Одна, как перст, в бескрайнем поле.
Как ни стараюсь, не пойму:
Оно-то, может быть, и воля,
Но так похоже на тюрьму!
Играет ветер легким платьем,
От Бога – строчки в голове.
Благословенье и проклятье,
Томленья жизни долгий век.
Воздушным змеем в поднебесье
Парит на ниточке душа.
Оно-то, может быть, и песня,
Но как дышать?
2009
***
Помолись обо мне ко Господу,
Чтобы жизнью светился взгляд,
Чтобы люди не сжили со свету,
Чтобы я не вернулась назад…
Помолись обо мне, пожалуйста!
Чтоб не маялась долгий век,
Чтобы помощь пришла вместо жалости,
Чтобы шла я на свет не по тьме…
Помолись обо мне, но искренне -
Как одна лишь умеет мать.
Чтобы руки остались чистыми,
Чтобы ноги – быстрыми…
Благословенна небесная гладь!
Пусть слова на губах затеплятся,
И сорвутся в мирскую высь…
И с бедою душа не стерпится,
И в дорогу не бьется зеркальце:
Помолись обо мне, помолись…
И перстами тремя в безвременье
От меня отведи беду.
И тогда, из последних — первою,
Стороной через смерть и тернии, -
Я пройду.
2009–2010
* * *
Пойдем со мной. Держи меня за руку.
Я покажу тебе, что жизнь – кино:
Любовь, очарованье и разлука.
Я научу, как открывать окно
И как впускать мечту на крыльях утром,
И как смеяться страшному в глаза,
И как любить, и как в тумане мутном
Сиять слезой, прозрачной, как роса,
Я научу летать на крыльях ночи
И ждать восход за тучами дождя.
Приду к тебе, но ненадолго очень,
И попрошу не плакать, уходя.
И попрошу не вспоминать, как сказку,
Которой словно не было и нет,
Забыть улыбку, голос мой и ласку
И жить на свете очень много лет,
Дарить надежду, радость и улыбки,
Ловить удачу за пушистый хвост,
Творить добро и совершать ошибки,
И за собою жечь последний мост,
И на пути своем оглядки ради
Не вспоминать меня слезой дождя.
Пройду с тобой за руку в алом платье
И попрошу не плакать, уходя.
2002
актер
Лишив свою соседку дара речи,
Заклеив рот настойчивой мольбе,
Студент накинул курточку на плечи
И вниз побрел по лестнице себе…
Реальность заменилась легкой сказкой.
Никто не знал, лишь только жизнь одна,
Что это – роль, под грубостью и лаской,
Под словом, делом, взглядом – лишь она.
Он знал людей и приводил к ошибкам.
Он брал свое и оставлял в слезах.
Его встречали радостной улыбкой,
А провожали с горечью в глазах.
Но нет на свете слова без ответа.
Однажды полюбил и он всерьез.
Он так любил, что круглая планета
Покрылась сетью белоснежных роз…
Впервые в жизни вышел за кулисы,
Но тут же понял – дерзко провела!
Она была хорошая актриса.
Пришла, взяла свое и вновь ушла.
2002
* * *
Забыть про зло и подниматься выше,
На сопку по невидимой тропе,
Вдыхать и видеть, чувствовать и слышать
Все, что природа говорит тебе,
Внимать шуршанию листвы и хвои,
Вникать в слова журчанья родника,
При волчьем кульминационном вое
Понять, как жизнь близка и дорога,
Открыть глаза пошире и прохладой
Июньскою таежной задышать,
Тревожно помолчать – здесь слов не надо –
И не спешить секунды провожать,
На крик совы ответить теплым страхом,
На клич кукушки чувственно вздохнуть
И пожалеть о том, что стало прахом,
О том, чего вовеки не вернуть,
И в серой выси пелены нависшей
Увидеть боль расколотых сердец,
Со вспышкой яркого хвоста лисицы рыжей
Сравнить стремленье к жизни и конец,
И правильно понять намек таежный,
И не свернуть на ложный путь опять,
Поняв и то, что просто невозможно
За жизнь свою ничто не потерять.
2000
* * *
Я мерю жизнь шагами метр за метром.
Не упрекай изменчивость мою.
Я – облако. Игривое, под ветром
Я снова белой дымкою парю.
Лечу по небу, в тучу превращаясь,
И падаю на землю, как туман.
Прощаясь, очень часто возвращаюсь,
Сметая прошлых взглядов ураган.
Я часто – одинокая береза,
И, грустно шелестя листвой в тиши,
Роняю опостылевшие слезы
Непонятой, но верящей души.
Я просыпаюсь лепестком кувшинки,
А засыпаю глыбой на скале.
Я так же часто делаю ошибки,
Как все простые люди на Земле.
Я улыбаюсь, солнышко смеется,
Грустит луна и в небе звезд не счесть…
Я та, какая есть, и всем придется
Принять меня такой, какая есть.
2001
* * *
Спокойствие спугнутой мышью
В глуши притаится души.
И видимой ласковой тишью
В болоте шуршат камыши.
И манит опасность лихая
Красивым букетом цветов.
Высокая, вечно глухая
Стена недостигнутых снов.
Не будет смельчак вечно смелым,
А трус не боится порой.
Надежда – бутон недозрелый,
А вера – цветок за горой.
Любовь обернется печалью
И выпорхнет через окно.
А зло удушающей шалью
Вернется туда, где темно.
И сделает дело мечтатель,
И ас испытает испуг.
И выручит случай, предатель…
И выдаст надежнейший друг…
Листва затрепещет под ветром.
Вдали заглушатся шаги.
…Но с каждым проделанным метром
Ветшают твои сапоги.
2001
таежный сон
Над сетью огоньковых городов
Серебряною птицей пролечу.
Вуалью теплой ночи нежных снов
Спущусь на землю, мягко засвечусь…
Я глухо лягу на сухой асфальт
И зашуршу по встречной полосе.
Я зашепчу свой одинокий альт
Лишь для тебя, и пусть услышат все.
Взметнусь листвою вихрем под откос,
Рассыплюсь в пыль и всюду разлечусь.
Я буду там, где грязь, и там, где лоск.
Я буду, где хочу и не хочу.
Взревет, как тигр, амурская вода,
В ней растворится часть моей души.
Холодных рек, несущих глыбы льда,
Морозный запах слышать поспеши.
Когтями острыми рвя в клочья мелкий снег,
Рыча на сосны, небо и кусты,
Своей лисицы белый мягкий след
В сердцах давно упорно ищешь ты.
Сжимая время до небытия,
Сводя пространство до конца на нет,
Лечу совой меж темных сосен я,
Учась не спать на восходящий свет.
Цепляя кроны с риском на лету
С кровоточащей раной на щеке –
Как куртку с вешалки, снимать с небес звезду,
И умещать планету в кулаке…
Промчусь лисой – лишь хрустнет чистый снег.
Найдешь следы далекого огня.
Мой нежный зверь – не тигр, не человек,
В таежных снах отыщешь ты меня.
2002
игра с огнем
Игра с огнем. Опасное желанье.
Шпионский шелест листьев на ветру.
Безумный мир душевного терзанья,
Как шелк березы в ласковом бору.
Еще немного… шаг… за поворотом…
Подъезд… квартира… Мы опять вдвоем!
Тону в твоих объятиях болота.
Игра с огнем…
Целую жизнь, схватившую за плечи.
Смеюсь, дивлюсь и внутренне кричу.
Любовь с запретом время не излечит.
Предел мечты: зову, люблю, лечу…
Я – нежный зверь, опять к тебе пришедший.
Холодных стен сломлю томивший плен.
Целуешь жизнь и любишь сумасшедше.
Предел чудес! Не нужно перемен.
Семейных сцен и детского рыданья
Не допустив, не разрубив узлов,
Играем вновь в опасное желанье,
Играем вновь в запретную любовь.
Как зыбок мир и как прекрасен вечер.
Нет завтра, есть лишь мы вдвоем.
Целуем жизнь, схватившую за плечи.
Игра с огнем…
2002
кукла
Предупреждений молча бесполезных
Каскад не в такт. Уже в который раз…
Спокойный взгляд холодной серой бездны
Из-под ресниц больших красивых глаз.
На натуральность как магнитом тянет,
И сотни душ еще пойдут за ней.
Влекущим силуэтом сердце манит
Из блеклой жизни в океан огней.
Как будто просто – счастьем захлебнуться.
И первый шаг продолжится вторым,
Пока еще не поздно оглянуться.
А впереди не свет, а белый дым.
Чужая жизнь – туманная загадка.
Слова, улыбки, жесты – напоказ.
Желанье поиграть поймать украдкой
И жертвой стать опять, в который раз…
В который раз попасть в одну ловушку,
Где, как в цветном красивом фильме, сне:
Пойти за куклой, чтоб сломать игрушку,
Но мотыльком спалиться на огне.
В который раз которой жертвой новой
Нащупать под собой некрепкий лед,
И превратить свой путь с такой обновой
В один крутой, последний свой полет,
Не зная зла, которое творили…
Сполна ответить за свои дела
Перед лицом любви под слоем пыли
Им роковая кукла помогла.
Душа споет концовку низким альтом,
Но скользкий шелк в руках не донесет…
Степенный шаг по мокрому асфальту…
Лицо. Фигура… Жизнь!!! Она уйдет.
Чего-то ждать, чего-то добиваться,
Зачем-то жить почти не так, как все…
Забытый смех ее опять раздастся
Еще на чьей-то взлетной полосе.
Не ошибиться, не остановиться,
Не испугаться скорости и лжи,
Который день любить, но не влюбиться,
Не растеряться и продолжить жизнь,
И неземною силой дикой страсти
Сводить с ума, играться и кидать,
И, не имея ни малейшей власти,
Повелевать, разить и побеждать.
Обычно кукла не бывает умной…
Но не понять обратного конца:
Простить – возможно, от любви безумной,
Но не суметь забыть ее лица…
2002
блат
Среди людей, одетых, как в журналах,
Я не найду ничей душевный клад.
Помог, дал руку, удружил устало…
Теперь ты видишь, что умеет блат.
Пусть это солнце светит и не греет,
Ему не перестану отвечать.
И все заметят то, что я умею,
Что раньше не хотели замечать.
Я заучусь в хорошем институте,
Меняя днями имидж и наряд.
Теперь мои друзья – большие люди.
Теперь ты знаешь, что такое блат.
Крутые шмотки, жвачка, выраженья,
Движенья, ноты голоса… Ништяк!
Со всех сторон улыбки, предложенья.
Плевать на тех, кто не умеет так…
Я весела, свободна и игрива.
И льется светом мой беспечный смех.
Пусть на краю скалистого обрыва,
Но выше всех!
Кто начал плохо, лучше не кончает.
А я – не все. А я совсем не так.
Не страшен ветер, что меня качает.
Пусть подо мной зияет высота!
Не жизни смысл – играю, не стесняясь,
И не боюсь, что стает первый лед.
И не держусь. А просто наслаждаюсь
Тем, что сегодня это все – мое.
Изменчивый удачей безответной,
Задравший нос, собой затмивший свет…
Похоже, что в огромном мире этом,
Помимо блата, блага больше нет.
Трудился честно – платы не получишь.
Трудился честно – что трудился зря.
Но так же серебристо сморят тучи,
Дождями поливая всех подряд.
Я упаду. И разобьюсь наверно,
Не пожалею ни о чем опять.
Меня столкнет коварный мир, неверный,
В котором было нечего терять.
А может быть, вспорхну кричащей птицей
И унесусь в неведомую даль –
Еще какой нежданной небылицей
Прогнать на время липкую печаль.
2002
несмиренная звезда
«Смириться» – сильно сказанное слово.
Дана мне несмиренная звезда.
Она с рожденья светит мне сурово.
Как ты сказал? Смириться? Никогда!
Пусть даже наступив во тьме на грабли
И снова не добившись ничего,
Я буду биться до последней капли
Багряной крови рода моего.
Пусть я в ногах валяться чьих-то буду,
И этот кто-то плюнет с высоты…
Моя звезда светить мне будет всюду.
И не добраться до моей звезды!
Я отдышусь и встану – обещаю.
И тот, кто плюнул, ляжет предо мной,
Твердя «прости». Но это не прощают.
За это бьют и словом, и рукой.
Я до звезды не поленюсь подняться
И долг в ответ отдать не поленюсь.
Моей звезде не суждено сорваться.
И ничего я с нею не боюсь.
«Смириться» – сильно сказанное слово,
А сильно сказанное слово – лишь вода.
Вода стечет, а я восстану снова.
Дана мне несмиренная звезда.
2002
* * *
Убитые чем-то, забытые кем-то
Безропотно плачут, дыханье тая.
Дорога вперед извивается лентой,
Обиженно стонет земля…
Шаги по сухому нехожему полю
Следов не оставят, назад не вернут.
Идти не из плена, идти не на волю,
Туда, где не ждут и куда не зовут.
На сердце из камня, на слово из звука,
Шуршащего в ухо глухое «прости».
Идти, не желая, на эту разлуку,
Но некуда больше идти…
Научены жизнью, покрытые пеплом,
Измученно щурясь, шагая не в ряд,
В толпе растворяясь, в молчаньи нелепом
Вершат бессловесный победный парад.
Забрызганы грязью, грустны только с виду,
Шагают с улыбкой, сокрытой от глаз.
Оборваны связи. В расплате с обидой.
Уже не единственный раз.
2002
крылья
Рукавом смахнув остатки пыли
Мерзлых чувств и позабытых фраз,
Помоги мне вновь расправить крылья
И взлететь – еще хотя бы раз…
Выше скал, рукой коснувшись неба,
Дотянусь до звезд и засмеюсь.
В раз второй пойму, что все нелепо –
И тогда навеки разобьюсь.
Высоко. Бесстрашно. Безнадежно.
Только раз – прошу, не подведи.
Пусть пойму, что выше – невозможно
И увижу пропасть впереди.
В сундуке. Для внуков и для были…
Для себя. Без ропота. Без слов.
Сохраню, чтоб знали: были крылья!
И носили выше облаков.
2004
предупреждение
О чем-то жутком шепчет бессловесно
Заводов гул в туманно-мутной мгле.
Предупрежденья были бесполезны.
Последний тополь гибнет на Земле.
Сереет небо, хоть сейчас не вечер,
А солнце – лишь горячее пятно.
Здесь мрачно. Как и прежде, дует ветер,
Но все живое умерло давно.
Пустынная холодная равнина,
Холодная – для чувств, сердец и глаз.
И в этой жизни день прожить недлинный
Помочь не в силах и противогаз.
Костюм защитный, на скафандр похожий,
С баллоном кислорода на спине
На всех немногочисленных прохожих,
Что ходят по отравленной земле.
Моря и реки, степь, леса и горы
Уже не блещут больше красотой.
И радиоактивные заборы
Гласят своими надписями: «Стой!».
Над ними гул, что всех шумов ужасней,
За ними отголоски прошлых лет –
Оружие страшнее и опасней
Нейтронных бомб и ядерных ракет.
В глазах последних жителей планеты
Еще горит, блистая, дикий страх,
Кровавые закаты и рассветы,
Когда все разрушалось на глазах.
Все это было в будущем далеком,
Теперь уже почти настигшем нас.
И города вздыхают тяжко смогом,
Тревожно предрекая худший час.
2000
* * *
В небесах уже луна дрожала
Над зарей кроваво-золотой…
Я, как ненормальная, бежала
За своей утраченной мечтой.
Я ее хватала за отрепья,
За концы оборванных одежд…
Но сменялся каждый город степью
С горизонтом призрачных надежд.
И пока я шла до кромки этой,
Веря, что настигну край земли,
Стала круглой плоская планета,
И печаль легла на лунный лик…
А луна безропотно простила,
Как прощала в прошлые века.
И мечту безмолвно отпустила
Безнадежно хрупкая рука…
Я смотрела вслед, глотая слезы.
Я упреки делала судьбе,
Удивляясь, как легко и просто
Уступить позволила себе.
А мечта шагала вдаль хромая,
Вся в лохмотьях, без меня, одна…
И тогда внезапно поняла я,
Почему не плакала луна…
2003
* * *
Жалкая грусть и насмешка
Замерли в темных глазах.
Ныть, передумывать, мешкать,
Квасить обиду в слезах,
Вновь задаваться вопросом:
Что еще там, вдалеке?
Шмыгать поломанным носом,
Пудрить синяк на щеке…
Глупо, давно, одиноко
Долбится боль в кулаках.
Просто и слишком жестоко.
Грубо до рези в висках.
Вера намокнет, как вата,
Но до конца не сползет:
Может, нагрянет расплата
И компенсирует все…
Каждая слезка – улыбка,
Плач – обезумевший смех.
Пулею в цель за ошибку.
Ниже себя – выше всех.
Как можно взвесить страданье?
Чем заплатить за мечты,
Что обреклись на терзанья
И поломали хребты?
Истина – облако дыма,
Не ухватить за рукав.
Взмоет на солнце, в полымя,
И рассосется – как в прах.
2002
* * *
Почему нам нельзя, как ангелам?
Облака и покой в небеси.
Над обломками солнце факелом,
А над солнцем – бескрайняя синь.
Чистый воздух и тел отсутствие,
Легкость душ, белоснежность крыл.
Почему нам нельзя присутствовать
Там, на лестнице без перил?
Высота, красота, бесстрастие.
Непорочность извечных тем.
Благолепие. Безучастие.
И любовь – ко всему и всем.
Вспомнят смертные в час обеденный
И голодные – проклянут.
Почему нам нельзя? В неведенье,
В нетомление… Почему?
Потому что, как может казаться нам,
Нет на небе забвенья мук.
Мировая любовь – абстракция,
И ко всем – значит, ни к кому.
Лишь с земли эти тучи белены
И беспечна их пелена.
Чтобы ангелом стать, не велено
Ждать покоя и жаждать сна.
2006
вестник
посвящается всем паукам, безвинно погибшим
при исполнении своего предназначения
Ты не хотел убивать паучка
В день ожиданья гостей.
Чья-то незримая злая рука –
Кто же способствовал ей? –
Резко сорвав паутину с угла,
Чью-то искомкала жизнь.
Сколько же было сокрытого зла
В выходке этой, скажи!
Шел он к тебе сообщить о гостях
По потолку и стене…
Радости столько таил он в вестях –
Тех, что увидел во сне.
На паутинке спустился на пол,
Словно в глаза заглянул,
И, приближаясь, взобрался на стол,
По полировке шагнул…
Радостно полз он к ладони твоей,
Чтоб сообщить эту весть.
Только не рад оказался ты ей –
И передернулся весь.
Жалкий хлопок. И печальная тень
Ласковых глаз… Все дела!
В тот миновавший незначащий день
Я не пришла.
Только скажи – между нами – в грехе,
Том, что вершат все подряд,
В ссоре простой и в холодном стихе,
Разве он был виноват?..
2004
* * *
И любить, и не ждать – нелепо,
Ни единожды и ни дважды.
Обо мне не заплачет небо,
Если я пропаду однажды.
Обо мне не взметнутся птицы
С грустным криком в тумане ночи.
Обо мне дорогие лица
Не напишут строчки.
То ли вечер, а то ли ветер
Засвистит над трубой печною.
И на небе фонарь засветит
Ледяной луною.
Стихнут отзвуки громкой песни –
И в низах, и на самой вершине.
И со временем все исчезнет –
И из памяти, и из жизни…
Будет небо и будут люди,
Будет что-то другое – с каждым…
Но меня на Земле не будет,
Как не станет и их однажды.
Лишь рассвет затоскует – тайно,
Бледно-розовым привиденьем:
Больше всех он о смерти знает,
Потому что рассвет – рожденье.
2005
Инна Константиновна Игнаткова родилась 28 сентября 1985 года во Владивостоке в семье офицера. Выросла в Оренбурге. В 2010 году с отличием окончила факультет журналистики Оренбургского государственного университета. Лауреат Всероссийской литературной Пушкинской премии «Капитанская дочка» (2003), литературного конкурса «Оренбургский край — XXI век» (2006), литературной премии имени П.И. Рычкова (2009), литературной премии для молодых поэтов «Чаша бытия» (2012). Печаталась в журналах «Москва», альманахах «Гостиный двор», «Башня», «Под часами», «Чаша круговая», «Гений». Автор поэтических сборников «Игра с огнем» (2006), «Краюха луны» (2007), «Первая четверть» (2010) и сборника прозы «Сказки солнца и вьюги» (2009). Участник Всероссийских семинаров-совещаний молодых писателей в Каменске-Уральском (2007) и Сургуте (2009). Член Союза российских писателей.