≡ Юрий Полуэктов ≡
ОСТРЫЕ зелёные лезвия прорезали мягкие ослабевшие берёзовые почки, замерли, осматриваясь и привыкая. Если приглядеться, то именно в это время заметно, что чёткая графика голых зимних ветвей потеряла резкость, размылась в дымке, внезапно затянувшей повислые кроны. Привыкнув к яркому пьянящему свету, зелёные братцы спохватились, заспешили подрасти, встать на черешок, заблестеть восковидной кутикулой, радуя безупречным глянцем листвяного рождества. Больше всех доволен ветер – играет, не наиграется мягкими изумрудными прядями:
– Весна!
У каждого свои верные приметы наступления весны. Для меня – это прилёт в мой сад певчих птиц. На участке живёт много птиц. Заселялись пернатые по мере того, как рос сад. Первыми появились полевые воробьи, ещё их зовут красноголовыми, несомненные красавцы по сравнению с их городскими родственниками, которых правильно называть воробьями домовыми. Потом прилетели трясогузки. И с этими спокойными, деловитыми птичками установились вполне дружелюбные отношения.
Слёток варакушки – красуля пёстренький
А вот настоящие певчие птицы появились гораздо позже, и для меня неожиданно. В девяностые годы в продаже появились декоративные растения, о которых совсем недавно мы и не ведали. Я засадил сад туями, можжевельниками, разнообразными спиреями, пузыреплодниками, чубушниками, форзициями, ивами — всего и не перечислишь. Десять лет сад рос, загущался и однажды превратился в настоящий птичий заповедник.
Первой заселилась варакушка. К тому году, наконец, повзрослела, раздалась кружевным шатром желтокорая ива. Зацвела золотистыми прядями. Я и не подозревал, как обворожительно она пахнет. Проходил мимо и застыл, поражённый.
Самка варакушки, прямо Аглицкая королева
Раздвинув полог, который образовали длинные пониклые ветви, заглянул внутрь — а я не один: сладковатый, медвяный дух привлёк много чёрных напоминающих мух насекомых. Они наслаждались. Хмельные от вкуса нектара и запаха эфирных масел, медленно и лениво облетали изящные желтоватые серёжки, висящие на тонких прутиках внутри плакучего дерева. И здесь же сидела крошечная, чуть мельче воробья, синегрудая птичка, готовилась к броску за добычей. Мгновение – и она уже на соседней веточке, а в клюве завтрак – на лету схваченное поперёк туловища большое, кажется шире птичьей головы, насекомое, которое птаха очень ловко, одним только клювом, в несколько приемов перехватывала и глотала. Затем снова готовилась к прыжку. На меня ноль внимания, а ведь протяни я руку — и достал бы.
Тоже самка варакушки, молодая, фрейлина Её Величества
Я был очарован смелостью и красотой поглотительницы двукрылых сладкоежек. Отыскать её имя было несложно. Пичугу с ярким рыжим окошком посередине синего нагрудного пятна величали почти неприлично – варакушкой. Причём, так форсисто рядятся только самцы. Было удивительно: какими ветрами занесло на мою дачку такого красавца? И уж совсем меня накрыло, когда в следующий приезд я услышал, как он поёт. Это невыразимо.
Дело было через несколько дней после примечательного поедания мухообразных. Я шёл к домику, и вдруг на проволоку, поддерживающую электрический кабель, взлетел самец варакушки и засвистел, защёлкал, закаламбурил по-птичьему. Я остановился надолго, заслушался. Стало понятно, что птички заселились где-то на участке, и хозяин нового поселения таким способом разъясняет мне сложность сложившегося момента.
С тех пор, бывая в саду, я частенько брал в руки фотоаппарат, затевал тарабарскую мелодию, пытаясь подражать новоявленному солисту. Варакушка вылетала из кустов, усаживалась на своё излюбленное место на тросе, озиралась вокруг с любопытством и возмущением:
- Кто тут пытается со мной соперничать?
Я продолжал задираться, и певец заводился, пронзал горячий солнечный свет новой убедительной трелью — ещё громче, ещё изощреннее. Пока он доказывал, кто здесь самый главный, самый умелый, я не спорил и, стоя за виноградом, с нескольких шагов делал столько снимков, сколько хотел. Певец привык ко мне, не осторожничал. Варакушка – птичка-пересмешник из рода соловьёв: запоминает голоса самых разных птиц, ловко им подражает, поэтому у него такая разнообразная концертная программа.
Считается, что варакушек очень легко услышать, но рассмотреть трудно, они обычно прячутся в зарослях. Мой же соловушка, да не только он, а и все поселенцы последующих лет почти каждый раз велись на нехитрые подначки, выскакивая на сценическую площадку, смело вступая в яростную перепалку с человеком, великолепными переливами и щелчками внушая мне, а заодно всей округе, своё первородное право на сад.
В жаркие июльские дни мне повезло встретиться с отпрыском варакушки. Несколько минут мы с молодой варакушкой с удовольствием забавлялись игрой в фотографа и модель. Подиумом служила старая дверца от шифоньера. Натурщица бегала с обшарпанным недоросшим хвостом, при коротких несуразных крыльях, но это ничуть не убавляло нашего взаимного воодушевления. Птенцовое веснушчатое оперение верхней половины туловища выглядело трогательно – до мурашек. У птиц так часто бывает: первый перьевой покров почти не несёт родительских признаков. Как говорится, не в мать, не в отца, а в проезжего молодца. Вот и у моего юного визави принадлежность к виду выдали только яркие рыжие хвостовые перья.
А подружка моего певчего побратима долго не попадала в объектив фотокамеры. Но когда-то это должно было случиться, и однажды весной ко мне прилетели сразу две самочки и порадовали своими, можно сказать, эксклюзивными снимками. Первая самка по богатству нагрудного украшения явный старожил сада. Откуда такая уверенность? Дело в том, что молодые самки на груди носят одноцветное чёрное монисто, которое, если быть объективным, несомненно украшает стройную длинноногую птаху. С годами, как это и было у вновь прибывшей красавицы, чёрное полукружье на груди украшается синей внутренней каймой, а по наружи ещё и рыжеватой оторочкой. У моей гостьи были ещё и голубенькие бакенбарды. Специального термина для этих наличных украшений применительно к женскому полу пока не придумано, так что не обессудьте, будем считать их дамскими бакенбардами. Этакая Аглицкая королева среди варакушек. Вы не представляете, как я был рад знакомству.
Королева устроила гнездо в зарослях казацкого можжевельника, а через несколько дней пред мои очи явилась её младшая соплеменница с более скромным нагрудным украшением, лишённым цветных изысков. В определениях данного рассказа – фрейлина королевского двора. Возникла интрига: не слишком ли высока плотность варакушек на единицу сада? Поживём – увидим.
В заключение не могу промолчать: эта замечательная птица распространена практически по всей Евразии, а зимой и в Африке, и шведы поступили довольно нахально, назвав её на латыни шведским соловьём. Нетолерантно по отношению к Евразии, да и к моему саду тоже.
Юрий Леонидович Полуэктов родился в Дрогобыче (Украина) в семье военного. Через три года семья переехала в Оренбург, где Юрий позднее учился в школе №55. Окончил Ленинградский электротехнический институт. Работал в КБ «Орион», занимался испытаниями крылатых ракет. Увлекается садоводством и фотографированием живой природы. Живёт в Оренбурге, является членом областного литобъединения имени С.Т. Аксакова при Оренбургском Доме литераторов.