≡ МАРИНА РУКАВИЦЫНА ≡
В душе всегда есть жажда чуда
Жанр, в котором работает Марина Рукавицына, его наиболее яркий представитель Габриэль Гарсиа Маркес определил как магический реализм. Если попросту, то это значит вот что: сначала вроде бы все нормально и реально – живет себе где-то рядом с нами обычный человек, проживает отмеренные судьбой дни и годы, и вдруг… Вдруг жажда чуда просыпается в его душе, и начинается современная сказка. Автор крепко закручивает сюжет, ведет нас вместе с героем повествования через невероятные события, чтобы в финале взорвать не только наскучившую повседневную реальность, но и наши читательские ожидания. Мы-то, как водится, уверены в том, что на три хода вперед видим движение мысли автора. Ан нет! До последних строк напряженно ждешь развязки, но когда она происходит, то просто руками разводишь: вот это да!
Жажда чуда, к счастью, живет в наших душах, и ее не истребить. Потому-то нам нравятся волшебство и тайны. И они щедро рассыпаны по страницам прозы Марины Рукавицыной. Но надо помнить еще вот о чем: женщиной всегда движет любовь. Мало того, что автор книги – женщина, так и почти во всех ее рассказах и повестях – «За кругом времени», «Точка силы», «Бирюзовый перстень», «Тень от волоса» – действует не только герой, но и обязательно его героиня. И, как вы понимаете, ею движет исключительно любовь. Как и положено женщине. Любовь заставляет ее быть до конца верной и сильной. Порой героиня оказывается даже сильнее своего героя – как в «Тени от волоса» и «Точке силы».
А повесть «За кругом времени» удивляет глубоким знанием автором славянской мифологии, наших корней, наших древних богов и верований. Многие ли из ныне здравствующих «гордых внуков славян» ведают о том, что такое Коло Сварога? То-то. А Марина Рукавицына на этом древнеславянском мифе построила целое повествование, заставляя его героев не просто постепенно погружаться в ожившую реальность древней легенды, но и найти в себе свою истинную суть, до поры глубоко запрятанную…
Словом, на мой взгляд, прозу Марины Рукавицыной ждет счастливая судьба – ее прочтут обязательно. Почему? Да потому, что… (см. заголовок).
Вячеслав МОИСЕЕВ.
ПОД ПЫЛЬНЫМ белым плафоном кружились две вялые канцелярские мухи – последние из своего племени. Осенний сквозняк из форточки постоянно сносил их в сторону, но мухи с непонятным упорством возвращались в облюбованное ими подплафонное пространство.
Парень, сидящий на жестком казенном стуле, почесал щетинистую щеку и с тоской вздохнул. Его попросили обождать несколько минут, но отлучка начальника затянулась на добрый час. Но вот наконец-то в коридоре послышались шаги. В комнату ворвался неожиданно бодрый для такой унылой обстановки Семен Пейлатович, который по старой совдеповской привычке маскировал свое отчество под «Петровича». Начальник, отдуваясь, плюхнулся в кресло и с видом человека, исполнившего долг перед родиной, придвинул к себе регистрационный журнал.
– Что же, молодой человек, – сказал он тоном, который в равной степени мог означать и добродушие, и раздраженность, – мы вами довольны. Нужно сказать, ваше уточнение оказалось несколько более объемным, чем мы все ожидали. Даже в чем-то революционным, я бы добавил. Ну ничего, пускай чертежники поработают, не все же им чаи гонять, – и заколыхался нутряным смехом.
Род облегченно расписался в ведомости. Он был доволен, что к его отчету никто не стал придираться – бумажная часть работы всегда его раздражала. Осталась, конечно, пара белых пятен, но эти ребята из чертежного отдела, похоже, слишком ленивы, чтобы задавать какие-то вопросы.
– Гонорар вы получите в кассе, я распорядился. Там еще аванс дожидается – с прошлой недели. И ладно. Целее остались, а? – похоже, он снова готов был рассмеяться, но передумал.
Чем-то ему этот парень не нравился. Дело даже не в том, как он выглядит, – бог бы с ним, если тот предпочитает мотаться по дорогам, а не делать карьеру в кабинете. Просто в присутствии лучшего уточнителя регионального подразделения начальнику отдела картографии становилось как-то не по себе.
– Ты, это… Денис, – начальник явно напрягся, чтобы вспомнить имя, – постригся бы, а? Ведь не девка все-таки.
– Это совершенно исключено, – ответил парень, натягивая на руки видавшие виды кожаные перчатки, – скажите лучше, когда деньги выдадут на амортизацию. Я машину два месяца по дорогам бил…
– Пока не знаю, – искренне расстроился Семен Пейлатович и развел руками, словно показывая, что вот он гол как сокол и взять с него уж точно нечего, – я сегодня на совещании как раз собирался вопрос ставить, думаю, что по возвращению вашему решим…
Но его уже никто не слушал. Буркнув «до свидания», Род вышел в коридор. Специально бухая тяжелыми подкованными берцами, он шел по узкому темному переходу. Неприязнь с начальником у них была взаимной. Дело в том, что только приступив к работе в Управлении картографии и геодезии, он попал под начало классного дядьки – Александра Алексеевича Гончарова. Его бывший начальник исколесил пространство от Находки от Астаны, был не дурак выпить, и ему не нужно было объяснять, что машина постоянно съедает кучу денег на амортизацию. Гончаров за каждого своего парня готов был порвать глотку вышестоящим, и Род чувствовал себя как у Христа за пазухой, пока однажды, вернувшись из командировки, не застал за его столом Семена Пейлатовича, опытного чиновника, ни разу не высунувшего нос за пределы собственной приемной… Род до сих пор удивлялся, когда вспоминал, что его бывшему командиру стукнуло уже 69.
Может быть, поэтому он постоянно обращался к новому начальнику не иначе как Пейлатович и делал вид, что никак не может запомнить «Петровича».
С обеих сторон коридора двери были распахнуты. Пахло бумажной пылью. В кабинетах сотрудники перекладывали со стола на стол подшитые планы дорог, прошедших уточнение, не прошедших уточнение, а также тех, существование которых стояло под вопросом.
Род усмехнулся про себя, вспомнив их название – «призраки». На самом деле ничего романтического, как можно было бы подумать. Просто соединяла много лет назад две деревни асфальтированная дорога, а потом покрытие искатали в пыль, а государству уже ни до чего дела нет, и осталось вместо дороги только направление. Если погода хорошая – проскочишь, ну а распутица – извиняй, брат, свои в такую погоду дома сидят, телевизор смотрят!
Вот еще недели две, и начнется по этим дорогам такое, что лучше не соваться. Наверное, уточнение этой магистрали Род оставил напоследок подсознательно. Мама часто говорила, что он жить не может без проблем, и не будь в этом мире неприятностей, он бы сам себе их придумал.
В кассе столкнулся с жизнерадостным Павликом, похожим на кругленького домовитого бурундучка. Когда они полгода назад впервые увидели друг друга в этой конторе, сначала секунд пять присматривались, а потом обнялись, похлопали друг друга по плечам – как-никак одноклассники. Не считая, Род засунул пачку купюр в карман. Павлик сдавал финансовую отчетность за всех коллег – душа-человек, никому отказать не может. Расписавшись в какой-то бумажке и выслушав придирки бухгалтерши, наконец-то обернулся – радостный, улыбающийся.
– Привет, старик!
Род в ответ широко улыбнулся – было чертовски приятно увидеть в этой цитадели бюрократов хоть одно человеческое лицо.
– Слушай, ты что, опять уезжаешь? Да ладно, побудь еще денечка три. А то все наши уже и забыли, как ты выглядишь. Погуляем! Я даже тебе специальный номер приготовил – как считаешь, Тарзана изобразить сможешь? Костюм тебе должен подойти. Хорошо, что ты еще не постригся.
– Какого Тарзана? Да что с тобой? Ты ведь и не пьешь, по-моему…
– Я газировку буду… – Павлик на этих словах сохранил совершенно серьезное выражение лица, – понимаешь, мне поручили быть тамадой, а я решил, что нужно всех подряд озадачить и роли раздать – а то напьются как один, под стол попадают. Скучно же будет!
– Да погоди ты. Кто женится-то? У меня и подарка нет…
– Как кто? Серега Мелько. На Лере. Ты что, не знал? Да все об этом месяц как говорят. А, ну да, ты же в командировке был.
Род почувствовал себя как человек, которого вдруг ударили палкой по голове. Тело стало горячим и каким-то чужим, во рту появился привкус ржавчины.
– Ой, старик! Извини, я как-то не подумал, – Павлик принялся прикладывать к груди пухлые лапки, – слушай, может, ко мне пойдем? Давай, я тебе чаю налью. Господи, что-то у меня с головой, наверное. Ты меня извини, ладно?..
Павлик продолжал что-то говорить, но Род уже прошел мимо, отодвинув его плечом. Они были с Лерой вместе так давно, что он даже вспомнить не мог, когда это началось. Кажется, им даже во дворе кричали «тили-тили-тесто». То, что она его невеста, было настолько органично и естественно, что Род и представить себе не мог, что может быть как-то иначе. Да, особой любовью к нему она никогда не пылала, но ведь дождалась зачем-то из армии. Дождалась ли? А может, просто рядом другого не оказалось?
Все вокруг казалось каким-то чужим, ненастоящим. «Вот, значит, как это бывает», – сказал себе бывший жених.
Он дошел до конца коридора, постоял перед закрытой дверью, переваливаясь с носков на пятки. Досчитал до десяти и вошел не постучавшись. Лера и Серега сидели у окошка с чашками в руках. За окном было пасмурно и серо.
Появление отставленного ухажера нужного эффекта не произвело. Лера приветливо улыбнулась и предложила чай с рогаликом. Сергей неуверенно поднялся, зачем-то поправляя лацканы серого пиджака. Ростом он определенно не вышел, но то, что недобрал ввысь, компенсировал шириной.
– Как ты вовремя! Мы с Лерочкой отправляли тебе приглашения, и ни разу за последний месяц не смогли дозвониться.
– Разумеется, не смогли. Меня же в городе не было.
– Какой-то ты расстроенный, – с видом сыщика, вышедшего на след, сказала Лера, – что, хрыч тебя с гонораром наколол?
– С гонораром? Каким гонораром? А, да нет, все в порядке, – Род сам удивлялся своему поведению. По логике вещей он должен был бы все здесь разгромить и вылить этот паршивый чай в штаны без пяти минут мужу. Все происходящее напоминало ему какой-то роман, черт-те когда прочитанный, – понимаешь, дорогая, приезжаю я, и прямо с дороги меня приглашают на свадьбу к моей же невесте. Ладно хоть пригласили, а то я вообще и не знал бы, что ты замуж собралась.
– Хм, – неопределенно произнес Серега, – ладно, ребята, я побегу – у меня дела. Денис, так мы тебя ждем в пятницу. Время и место прочитаешь в приглашении – от них у тебя почтовый ящик распух.
– Эй, подожди меня, мне в администрацию надо срочно! – взмолилась Лера, но Сергей, словно не слыша ее, исчез за дверью.
Девушка заметалась по кабинету. Бессистемно перекладывая со стола на стол папки, Лера рассказывала, словно самой себе:
– Мне бы вот до обеда в администрацию, а то пока там все подписи соберешь, состариться можно. Они же там все в оглоблях спят! До обеда их еще нет, после обеда – уже нет. Опять с бухгалтерией напортачили – наверное, думают, что за них буду еще отчеты писать.
– Хорошего ты себе мужика выбрала.
Лера устало вздохнула, заправила в прическу выпавшую рыжую прядь.
– Ну а чего ты от меня ждал? Посмотри на себя, разве серьезный мужик так может выглядеть? Мачо!
Не отдавая себе отчета, Род оглядел свою любимую куртку, потертые джинсы.
– С тобой только на вечеринках байкеров появляться или в рекламе внедорожников сниматься.
– Я не понял – тебя-то что не устраивало? То, как я выгляжу?
– Все. Меня не устраивало все. Ты живешь так, как хочется только тебе. Хоть минуту ты задумался о том, как и на что мы с тобой будем жить? Мы, а не ты один.
– У меня есть работа, есть квартира. Я не бабник и не пьяница.
– Ну, насчет того, что не пьяница, это еще вопрос. А насчет твоей однокомнатной берлоги у меня вообще слов нет. Понимаешь, Денис, проблема в том, что ты всем доволен. Тебе, похоже, ничего больше и не нужно!
– Раньше ты меня так не называла…
– Наступило время повзрослеть, наконец. Всё, шутки кончились. Это взрослая жизнь, понимаешь ты или нет? Как, по-твоему, я должна представлять знакомым своего мужа? Познакомьтесь, это мой Род? Да и тусовок этих уже больше нет. Посмотри вокруг! Нормальные люди уже вовсю карьеру делают, один ты не перебесился, – она закусила нижнюю губу, глаза налились слезами.
Чтобы не видеть этого зрелища, он отвернулся к окну. За спиной уже слышались всхлипы, но прекратить этот разговор сил не было.
– А Сергей – серьезный человек?
– Да уж посерьезнее некоторых, понадежнее. Его, прежде всего, волнует то, как он будет содержать меня и будущего ребенка…. Глупейшая женщина может управлять умным мужем, но нужно быть очень умной, чтобы управлять дураком. Понимаешь, я не такая умная, чтобы управлять тобой!
– А тебе что, необходимо управлять?
Оба помолчали. В окне свирепствовал холодный октябрьский ветер, небо налилось неподъемным свинцом… На деревьях сидели нахохлившиеся птицы. Вечером они начнут галдеть и собираться в стаи, а потом полетят в теплые края. Ужасно захотелось улететь вместе с ними.
– Да и не любишь ты меня. Думаешь, не чувствую? Если бы любил – по-настоящему, я бы на других и не посмотрела. Ты не думай, я не ревную. Знаю, что у тебя нет никого. И знаю, что появятся. Обязательно. Такие, как ты, не любить не могут.
– А такие, как он?
Лера вместо ответа залилась слезами. Скрипнув зубами, Род обернулся и протянул ей чистый платок.
– Поразительно! Ты не меняешься, – она говорила с радостными интонациями, но звучащий сквозь слезы голос почему-то вызывал ассоциации с лаем, – откуда у тебя постоянно чистые платки? Ты что, их с собой целый баул возишь?
– Ага. Вожу, – ответил он и вышел в коридор, постаравшись не слишком сильно хлопнуть дверью.
Настроение было тяжелое, но какое-то ровное. Он подумал, что неожиданно легко пережил расставание с женщиной, которая еще полчаса назад была единственной в его жизни. Впрочем, может, она и права. Может, он и не любил ее по-настоящему? Было грустно и одиноко. Захотелось напиться.
Во дворе «Комитета картографии и геодезии» одним колесом на бордюре стоял «Уазик» – своя, родная машина. Не казенная. Сивка выглядел запыленным и уставшим, так что с попойкой пришлось повременить. С больших денег Род решил побаловать стального друга – помыть в настоящей мойке.
Разумеется, одной помывкой дело не обошлось – пришлось еще менять масло, чистить салон, подкачивать шины. Когда ухоженный и обмытый шампунями Сивка встал у подъезда, хозяин принял решение: собраться немедленно и делать отсюда ноги. Не Тарзана же, в самом деле, в пятницу изображать!
Ночевать в пустой квартире не хотелось, но когда Род далеко за полночь закончил помывку, стряпанье ужина и стирку, он так умотался, что над спящим уточнителем можно было стрелять из пушки – эффекта бы это не произвело. Утром, проснувшись ни свет ни заря, Род начал с ожесточением запихивать в баул вещи. Еду можно купить на трассе, так что на этот счет можно не волноваться. В баул же полетела непочатая со вчерашнего вечера бутылка водки. Мешок с рабочей аппаратурой остался неразобранным в машине.
Презирая себя, все же залез в шкаф и проверил, есть ли у него хоть один живой костюм. Выяснил, что нет. Хозяин однокомнатной «берлоги» постоянно ловил себя на мысли, что хочет понять, что же Лере здесь настолько не понравилось – да, конечно, не дворец, но жить-то можно…
Мужчина почему-то провел возле зеркала больше времени, чем обычно. Стараясь не выдирать волосы, тщательно их расчесал, связал в хвост. Он настолько привык к своей шевелюре, что любое предложение постричься принимал как личное оскорбление. Несмотря на пасмурную погоду, нацепил черные очки – для завершения стиля. Мама, царство ей небесное, пока была жива, называла его городской гориллой. Именно такое впечатление производила на нее черная кожаная проклепанная куртка, футболка с какой-нибудь задиристой надписью и подкованные берцы. А вот себе Род казался очень даже упакованным. Во всяком случае, в этом он везде чувствовал себя в своей тарелке.
Правда, в подъезде черные очки пришлось снять – иначе в этой темнотище он рисковал расквасить себе нос.