≡ АНАСТАСИЯ УСТИНОВА ≡
Ненаписанное письмо
Во царстве моём государстве
Владычество вьюги седой.
Покуда колдую с лекарством,
Почтовый свой ящик открой.
Фейсбук, инстаграм – что угодно! -
Открой и припомни наш спор.
Так глупо и так благородно
Я первой зарою топор.
Ты снова во власти сомнений,
И шпагу зарыть не спешишь,
Как миром непризнанный гений,
С ехидцей про мир говоришь.
Опять независимо выдашь
Одну из убийственных фраз.
И душу снедает обида,
И дурость твоя напоказ.
Панельная клавиатура,
Языческих знаков семья,
Где каждая буква не дура,
И дура последняя – «Я».
Компьютера жёсткая память
Не хочет, не может понять,
Что как это просто — «Отправить»
И как это сложно — «ПРИНЯТЬ».
***
А вы стояли на краю обрыва,
Где каждый вспоминает о своём?..
Осенний день – тоскливый и дождливый.
Листва вокруг, гори она огнём…
Ах листья, листья, что огнём горите?
Кто инфернальный взором вас прожёг?
Кто, профессиональный искуситель?
И совершил змеиный свой бросок?
Кто этот демон, властный надо мною,
Плеснул в бокал кровавое вино?..
Кто соблазнил, как яблоком, мечтою?..
Плевать, что вместе быть не суждено.
Бедою мне не быть! Вернусь с победой!…
Бесчестия не надо? Будь в чести!
Грешить боишься? Значит, исповедуй.
Моим не будешь. Значит, отпусти…
***
Валентину Устинову
Есть новости – от них спасенья нет…
Ты навсегда ушёл… И пепел
Всех недокуренных тобою сигарет,
С небес, как снег, летит, крылат и светел.
О чем мечтал ты в двадцать лет, отец?
О доблестях, о подвигах, о славе?
Ты теплоту остуженных сердец
Будил, я осуждать тебя не вправе
За то, что был ты от меня далёк.
За то, что ты не знал мои печали,
Что от разлуки долгой ты продрог
И счастлив был в разлуке той едва ли.
И за стихи, что ты не дописал,
И за любовь, не ставшую судьбою.
За те слова, что ты мне не сказал,
За женщин, недолюбленных тобою.
***
«… У Лукоморья дуб зелёный…»
Вот ты какой – хвалёный дуб зелёный!
Хоть неказист, зато весьма удал.
Там каждый кот – не просто кот учёный,
А прямо-таки интеллектуал.
На каждом дубе – золотые цепи.
Под каждым дубом – чёрный мерседес.
Русалки оккупировали ветви –
У них там свой интимный интерес.
Там интеллектом гопота исходит,
По падикам сидя на кортанах.
И речи заунывные заводит –
Про космо-экзистенций тлен и прах.
Самарское лихое Лукоморье
На тридцать три версты сквозит окрест.
Там каждая берёза на просторе
Поистине – невеста из невест.
Там на кривых заснеженных дорожках
Тебе охотно прикурить дадут.
Пока околемаешься немножко,
Айфон твой трижды перепродадут
Там восьмиклассницы, прекрасны ликом,
Вскрывают вены наперегонки.
Плейбои там исходят бабьим криком,
Их даже бить по морде не с руки…
Чего греха таить, и я была там,
С поэтами пила не только мёд.
И крыла всех пятиэтажным матом…
Кто был в Самаре – тот меня поймёт!
***
От лекций вроде отстрелялась,
Грозится выпить кровь курсач.
Пока я музу дожидалась,
Явилась сессия – хоть плачь.
Червивый препод отыграться
На всех красавицах решил.
Мол, не хрен мне во снах являться,
Я вас об этом не просил.
Зато другой – красивый! – препод
Легко поставил всем зачёт.
Уж лучше бы поставил неуд,
Я бы к нему пришла ещё.
Видать, того и побоялся
Красивый препод – вот урод!
Хотя на лекциях смеялся,
Грозил, что вкатит незачёт.
Обломы без конца и края.
Опять не в лад и невпопад
Уроды-преподы гоняют,
Красавцы ставят автомат.
Признать и признаться
На кафедре так тихо и просторно.
А на душе печально и протяжно.
Я захожу к нему с улыбкой вздорной
И говорю невнятно о неважном.
Меня любовь к нему грызёт и греет.
Он тоже рад, хотя смущён немного.
Когда же наконец он осмелеет -
Его смущенье выглядит жестоко!
Я напоследок снова выдам колкость.
Он снова улыбнётся виновато,
И снова не поверит мне нисколько,
Что я пришла не ради реферата…
ЖБОНЬ. Предисловие
Переступишь порог в мёртвом свете луны,
Игнорируя шёпоты странных видений…
Слыша стон половицы на дне тишины,
Ты вступил в Запанской, в этом нету сомнений.
Эту гавань покинули все корабли.
Лишь немая Самарка струит одиноко
Те преданья, что здесь навсегда полегли,
Испокон зуб за зуб здесь и око за око.
На съеденье безвестности ты обречён.
Тлеет сердце в груди, покрываясь золою
Эту жизнь и эпоху мы жбонью зовём.
Впрочем, чем мы отличны от жбони с тобою?
***
К нашим бедам и глухо, и слепо,
И жестокосердечно подчас,
Равнодушное зимнее небо
Сложит грустную сказку о нас.
Мегаполис кипит, громыхает
И накручивает виражи.
От себя самого убегает,
Всё сильней увязая во лжи.
И в объятьях промозглой метели
Догорает лучистый романс.
Что есть жизнь наша в самом-то деле?
Резонёрство? Резон? Резонанс?
Паутину тщеславных ироний
Исцеляющий эпинефрин?
Как остался ты — сам ты не понял! -
С этой жизнью один на один?
***
Мне в гордом городе на Волге
Дана волшебная юдоль.
Да не гляди в глаза мне колко!
Ты для меня теперь не ноль.
Величина со знаком минус,
Ты плюсами не обрастёшь.
Пусть даже три столетья минет,
Другую ты не обретёшь.
В потёртой рокерской кожанке
Я рассекаю в Запанском.
И, как заправская волжанка,
Кляну, любя, родимый дом.
Вчера приметили на Стошке
Девчонку, схожую со мной.
И каждой подзаборной кошке
В Зубчаге стала я родной.
В моём смятенье скрыта сила,
Так виски сладковат на вкус.
И в инстаграм я загрузила
Сто фоток про любимый вуз.
А в чём же мой секрет веселья?
Живу в печали, не скорбя:
Одной ноябрьской метелью
Мне город подарил тебя.
С таким подарком небо глубже,
И выше чаек хоровод.
И в каждой непролазной луже
Я вижу солнечный восход.
Переделкино
Я могла бы к Переделкино прибиться,
Водку пить и никотин курить.
И у здешних старожилов научиться -
Прожигая жизнь, уму других учить…
Никогда на жизнь свою, мой друг, не сетуй.
Не всегда ты будешь молодой.
Пусть тебя одарит светом речка Сетунь,
Рыбой, рифмой, звонкою водой.
Я брожу по Переделкино приблудой
И не сетую на Сетунь. Боже мой!
Хоть писатели – последние паскуды,
Но мне нравится такою быть самой.
Как же в нас так уживается всё это
И нахально называется стишком -
Акварельность дерзкой лирики поэта
И цинизма ледовитый снежный ком.
***
То не сердце заныло под ребрами –
Невпопад перепады давления.
Опасение вкрадчивой коброю
И пророческих снов наваждение.
То не барские, братцы, объятия.
Рубиконы, препоны, предательства
Мимоходом затёрлись в приятели,
По привычке виня обстоятельства.
То не крыльям просторы наскучили.
И не плечи, от горя поникшие.
К ядовитым усмешкам приучены
Губы, от поцелуев отвыкшие.
И не книги, что напрочь зачитаны
Пребывают в душе утешением,
А поэзии выдох молитвенный,
Не подвластный земным искушениям.
***
Расскажи нам, кот Баюн,
Только без утаек,
Почему ты вечно юн -
Житель сказок-баек.
Вроде сиднем не сидишь,
Ходишь влево, вправо.
Но при этом дорожишь
Русскою державой.
Русской розни не избыть
Гневом трёхэтажным…
Научи в согласье жить
Россиян-сограждан.
То направо нас ведёт,
То несёт налево.
Режут слух который год
Чуждые напевы.
Сколько им ещё дурить
Города и веси…
Не пора ли заводить
Русской славы песни?
***
Старательно отводит взгляд
И держится сурово.
Какой он гад и ренегат,
В хорошем смысле слова!
То мёдом сладко льнёт к губам,
То недопитым ядом.
И говорит: «Не надо драм!
Вот только драм не надо!».
Я потому и посему,
Чтоб быть ещё дороже,
И больше нравиться ему,
Такой же стала тоже!
Анастасия Устинова родилась в 1995 году в Оренбурге. Автор двух книг – «Я иду по солнечному лугу» (Самара, 2013 г.) и «Стерва, или Эпоха по имени Люська» (2014 г., Санкт-Петербург), а также множества публикаций в изданиях России. Член Союза писателей России. Руководитель народного литобъединения «Отчий Дом». Живёт в Самарской области.